Экономические недуги перестройки

Источник:   Файл-РФ
Дата:17.04.2013
Автор:Александр Харламов

В этом году исполнится 40 лет, как Нобелевский комитет присудил премию по экономике выдающемуся учёному, выходцу из России Василию Васильевичу Леонтьеву (1905–1999). Этот очерк основан на статьях отечественных исследователей наследия великого «русского американца».

Он родился в Мюнхене, вырос в Санкт-Петербурге. Отец его – Василий Васильевич, профессор экономики – происходил из старообрядческого купеческого рода. Его жена, Злата Бенционовна Бекер, мать будущего учёного, была дочерью состоятельного одесского торговца. Поскольку детство будущего учёного пришлось на революцию и гражданскую войну, он получал в основном домашнее образование – с помощью матери и студентов-репетиторов. Лишь два года ему довелось учиться в новой советской школе.
Рано обнаружившиеся способности позволили в 14 лет получить аттестат о среднем образовании и в 1921 году поступить на отделение общественных наук Петроградского университета. Студентом он много занимался математикой. В 1925-м окончил Ленинградский университет (о котором сказал добрые слова в предисловии к русскому переводу своих «Экономических эссе») и получил диплом экономиста. Сравнительно либеральная обстановка середины 1920-х позволила ему уехать для лечения и продолжения образования за границу. Проведя три года в Берлинском университете, Леонтьев подготовил диссертацию «Круговорот экономики», за которую получил докторскую степень. Более двух лет работал в Германии, в Институте мировой экономики, расположенном в Киле, год провёл в Китае в качестве экономического советника при министерстве железных дорог.
В 1931 году Леонтьев впервые приехал в Соединённые Штаты и через несколько лет стал американским гражданином. К тому времени он уже был автором заметных статей, имел репутацию теоретика, обладающего широким кругозором в экономике, талантливо применяющего математические и статистические методы. Его привлекала идея наполнения эмпирическим материалом таких построений, как эластичность спроса и предложения, кривые безразличия, промышленная концентрация. С 1932-го Леонтьев читает экономику в престижном Гарвардском университете, где была качественная научная среда. Хотя преподавание отнимало много сил и времени, уже в 1933 году начинаются новаторские исследования, из которых вырос метод «затраты-выпуск». Очень скоро обнаружилось, что серьёзным препятствием для развития этого метода служит слабость тогдашней вычислительной техники. И в дальнейшем многие работы Леонтьева следовали за увеличением мощности компьютеров. Можно предположить, что спрос статистиков и эконометриков на технику со всё большими возможностями подталкивал электронщиков и программистов к новым разработкам.
Первые результаты исследований Леонтьева появились в печати в 1936-м, а в 1941-м он опубликовал монографию «Структура американской экономики, 1919-1929», в которой содержалась шахматная таблица (межотраслевой баланс) для 41 отрасли и матрица для 10 укрупнённых секторов. Эта работа показала возможности нового метода анализа. В 40–50-х наработки Леонтьева, при его личном участии, стали применяться в США для практических целей и экономических прогнозов.
Учёный показал себя выдающимся организатором. В 1948-м он создаёт Гарвардский центр экономических исследований, который стал ведущим в мировом масштабе учреждением. Вокруг Леонтьева, который около 25 лет возглавлял этот центр, сложилась группа единомышленников, его соавторов по многим последующим публикациям, в том числе по книге «Исследования структуры американской экономики», которая вышла в 1953-м (в 1958-м – в русском переводе). Такой путь прошел учёный, когда вновь оказался в СССР.

Приезд видных иностранных экономистов был в то время большой редкостью. Надо полагать, что вопрос о приглашении Леонтьева решался на самом высоком уровне, и власти рассчитывали извлечь из этого визита какие-то выгоды... Леонтьев ни в коей мере не был политической фигурой, но сама его личность воплощала связь обеих наций, а круг общения мог пригодиться для расширения международного сотрудничества.
В Москве учёный прочёл лекцию в Институте мировой экономики и международных отношений. Помимо необычности самого факта выступления иностранца с известным именем, привлекало то, что он был русским и собирался говорить на родном языке. Леонтьев оказался приятным, мягким, слегка склонным к иронии человеком, который в непривычной обстановке чувствовал себя непринуждённо и просто. Он быстро завоевал аудиторию, в которой преобладала молодёжь, умело и просто разъясняя суть своего метода и его перспективы. Щедро отвечал на многочисленные вопросы и остался доволен встречей.

Медаль имени Нобелевского лауреата В. Леонтьева «За достижения в экономике».
Леонтьева принимали в Госплане, Институте экономики АН, Центральном статистическом управлении. Вероятно, приезд «русского американца» и его беседы с руководителями этих учреждений укрепили позиции экономико-математического направления в советской науке, связанного с именами таких учёных, как Лев Канторович (впоследствии лауреат Нобелевской премии), Василий Немчинов, Виктор Новожилов, Николай Федоренко. Может быть, и Центральный экономико-математический институт РАН в чём-то обязан своим основанием авторитету Леонтьева.
Общее оздоровление и оживление в советской экономической науке в конце 50 – первой половине 60-х годов проявилось также в том, что впервые за 25–30 лет были изданы в русском переводе труды ведущих западных учёных, в том числе Леонтьева. Эти книги снабжались вступительными статьями, которые писались по особой «рецептуре», предусматривавшей сочетание анализа научных достижений автора с разоблачением его буржуазной сущности, немарксистского подхода. Отсутствие выраженной идеологии у Леонтьева позволяло свести такую критику к минимуму, но совсем обойтись без неё в то время было невозможно. А учёный по следам путешествия на родину опубликовал замечательную в своём роде статью «Спад и подъём советской экономической науки», которая стала доступной российским читателям в изданном в 1990 году томе его эссе.

Метод «затраты-выпуск» (input-output analysis), в нашей литературе часто называемый межотраслевым балансом (производства и распределения продукции), – главное достижение Леонтьева. Но в мире, охваченном Великой депрессией, признание пришло не сразу. Самыми тяжёлыми недугами экономики тогда были хроническая безработица и нестабильность капиталистической системы хозяйства. Во время Второй мировой войны очереди на биржу труда исчезли, однако уже в 1946-м проблема снова дала о себе знать. Бюро статистики труда Соединённых Штатов впервые обратилось к леонтьевскому методу в 1939 году, а в 1947-м модель была использована для того, чтобы предсказать, как занятость – всеобщая и по отраслям – будет изменяться по мере перехода от мира к войне и наоборот. Экономика разоружения впоследствии стала одним из предметов исследовательской деятельности Леонтьева, глубоко интересовавшим его всю жизнь.
Менее чем за десятилетие после работы, проведённой Бюро статистики труда, метод Леонтьева стал главной составной частью систем национальных счетов большинства стран – как капиталистических, так и социалистических. Он применяется и совершенствуется до сих пор правительственными и международными организациями, исследовательскими институтами во всём мире.

Леонтьев совершенствовал свою систему на протяжении 50-х и 60-х годов. Чтобы исследовать проблемы экономического роста и развития, он разработал динамический вариант прежде статичной модели анализа «затраты-выпуск», добавив в неё показатели потребностей в капитале. Поскольку метод доказал свою полезность в качестве аналитического инструмента в новой сфере региональной экономики, «шахматные балансы» начали составляться и для хозяйства некоторых американских городов.
Постепенно это становилось стандартом. В министерстве торговли США, например, управление межотраслевой экономики начало публиковать такие балансы каждые пять лет. Организация Объединённых Наций, Всемирный банк и большая часть правительств, включая советский Совмин, также стали обращаться к анализу «затраты – выпуск» как ключевому методу экономического планирования и бюджетной политики. Он остаётся продуктивным и при фундаментальных исследованиях.

В середине 50-х Леонтьев доказал, что американский экспорт содержит больше трудозатрат, чем импорт, бросив тем самым вызов основному догмату теории международной торговли. Известный как «парадокс Леонтьева», этот фундаментальный принцип способствовал более глубокому пониманию структуры товарооборота между странами. Успех учёного в применении аналитических моделей в немалой степени объясняется его выдающимися способностями как экономиста широкого профиля, имеющего разнообразные интересы во многих областях – таких, например, как международная торговля, теория монополии, эконометрика.
В 1973 году Василий Леонтьев был удостоен Нобелевской премии по экономике – «за развитие метода «затраты – выпуск» и за его применение к важным экономическим проблемам». Будучи одним из первых в своей области знаний, кто озаботился влиянием хозяйственной активности на качество окружающей среды, он экстраполировал разработанную модель на мировую экологию. И привёл этот пример в Нобелевской лекции.

 
Исследования Леонтьевым проблем мировой экономики, особенно межотраслевых отношений, продолжились под эгидой Организации Объединённых Наций и Института экономического анализа при Нью-Йоркском университете. Метод «затраты – выпуск» признан классическим инструментом, и Леонтьев наравне с Кейнсом считается учёным, внёсшим крупнейший вклад в экономическую науку XX века.
Открытия «русского американца» применялись и в нашей стране. Результаты его исследований, обобщенные в монографиях «Structure of American economy. 1919–1929» (Cambridge, 1941); «Input-output economies» (N.Y., 1966), были не только переведены и изданы в 60-е годы в СССР, но и легли в основу разработки методологии народнохозяйственного планирования.

Справедливости ради следует отметить, что модели построения межотраслевых балансов возникли не на пустом месте. У Леонтьева были предшественники. Среди них – швейцарский экономист Леон Вальрас (1834–1910 гг.), который ещё в начале XX века построил математическую модель народного хозяйства, в которой использовались технологические коэффициенты – прообраз прямых затрат в межотраслевом балансе (МОБ).
В практике централизованного планирования в СССР балансовые методы, представляющие механизм согласования ресурсов для развития экономики, широко использовались, начиная с 20-х годов XX века. Более того, начало разработке МОБ было положено в 1924–1928 годах в ЦСУ СССР под руководством известного статистика Павла Попова. В этих построениях увязывались, в частности, процессы замещения одних частей общественного продукта другими, производимыми смежными отраслями. Василий Леонтьев, работавший тогда в Институте мировой экономики в Германии, разумеется, не мог не знать о существовании такой практики в ЦСУ СССР.
Другое дело, что она не получила широкого практического распространения. Причиной некоторые экономисты считают отсутствие совершенной вычислительной техники и недостаточное развитие математической науки. Действительно, первые ЭВМ появились только в середине 40-х. Впрочем, были другие, хотя и не столь производительные, вычислительные средства. Что же касается «недостаточного развития математической науки», то с этим невозможно согласиться. Ведь в это время её представляли такие светила, как Иван Виноградов, Михаил Лаврентьев, Сергей Соболев.
Вероятно, разработка МОБ была частично задержана тем, что, с 1927 по 1940 год в нашей стране осуществлялась форсированная индустриализация народного хозяйства. Львиная доля всех ресурсов осознанно концентрировалась в базовых отраслях промышленности и, прежде всего, производстве средств производства как основы мощного оборонного потенциала. Тем более – в период Великой Отечественной войны всё использовалось для выпуска вооружений. Понятно, что в эти годы задача поиска оптимальной структуры народного хозяйства СССР не ставилась.

Научная основа совершенствования методологии МОБ была изложена в фундаментальном труде Василия Немчинова «Теоретические вопросы межотраслевого и межрегионального баланса производства и распределения продукции», где модель «затраты-выпуск» получила принципиальное развитие с учётом планового характера управления народным хозяйством. Первые межотраслевые балансы – отчётный за 1969-й и плановый на 1970 год – были разработаны в Научно-исследовательском экономическом институте Госплана СССР. За большой личный вклад в развитие этого нового направления директор НИИ Анатолий Ефимов был избран в 1970 году академиком АН СССР. Итоги работ были изложены в монографии «Методы планирования межотраслевых пропорций», которая получила высокую оценку специалистов. В 1968 году часть учёных, плодотворно работающих над решением этих задач, удостоилась Государственной премии СССР.
Василий Леонтьев высоко ценил достижения соотечественников. Он говорил об этом на встрече с советскими плановиками. Более того, в 1970-е годы использовал динамическую («советскую») форму моделей МОБ при подготовке доклада «Будущее мировой экономики» на период с 1970 по 2000 год, выполненного по заказу ООН.
По сути, Леонтьев, несмотря на весьма плодотворную работу в разных областях, был человеком одной идеи. Поэтому теория «затрат-выпуска» развивалась на протяжении десятилетий, обрастая новыми «подробностями», вырастая до модели глобальной экономики. В основе леонтьевского межотраслевого анализа лежит мощное интуитивное понимание единства мирового хозяйства. Как оказалось, теория в равной степени применима и к капиталистической, и к социалистической системе хозяйства. Сам Леонтьев, которого в Соединённых Штатах иногда называли «апостолом планирования», был сторонником смешанной экономической модели (сильная регулирующая роль государства при рыночной основе хозяйствования). Некоторое приближение к своему идеалу Леонтьев находил в Японии 80-х годов.

В 60–70-х он участвовал во внедрении межотраслевого анализа и планирования в СССР, не принимая, впрочем, ответственности за конечный результат. Леонтьев также консультировал итальянское и американское правительства, помогал Японии, сотрудничал с ООН.
«Экономика – та же яхта. Пока компаниям не разрешено извлекать прибыли, экономика не развивается (яхта не плывет, пока нет ветра). Но яхта поплывет не туда, если правительство не предоставит карту и отвес, не будет вести корабль». Эту метафору Леонтьев приводил неоднократно. Она наилучшим образом выражает его понимание соотношения частной инициативы (рынка) и централизованного планирования. «Бывший СССР – яхта, которая не плывёт, поскольку нет ветра. А американская экономика – яхта, плывущая без карты и компаса. Но ни одна из двух противоположностей не может долго существовать; нужна комбинация частного предпринимательства и правительственного контроля. Чрезмерный госконтроль и планирование подавляют предпринимательство (СССР), но и США переживают некоторые экономические трудности, поскольку правительство уселось пить коктейли и позволило ветру подхватить яхту и понести её прямо на ближайшие рифы. На самом деле величайшее открытие, сделанное человечеством за его долгую историю, – это изобретение правительства».

Леонтьевская точка зрения входила в конфликт с позицией американской администрации, стремившейся в начале 1990-х сократить присутствие государства в экономике. В годы правления Рейгана планирование стало в США «грязным» словом, правительство привыкли представлять врагом народа, а чиновников – бездействующими бюрократами.
С конца 1980-х годов иностранный член Академии наук СССР Василий Леонтьев пытался повлиять на ход экономической реформы на исторической родине. Из этого, к сожалению, ничего не вышло. Первый этап – «гласность» и попытка разбудить частную инициативу – был принят Леонтьевым безоговорочно. А дальше начались тщетные попытки довести до властей предержащих очевидные, казалось бы, вещи… Леонтьев настоятельно предупреждает Горбачёва о том, что всеобщий реформаторский энтузиазм – явление временное, поскольку вскоре многие работники потеряют гарантии пожизненной занятости, постоянного дохода и личной безопасности. Поэтому темпы рыночных преобразований должны быть ограничены, дабы не допустить социальных катаклизмов. «Всё, что может правительство сделать полезного в экономической политике (исключая вовлечённость в более-менее успешную пропаганду) – это найти и поддерживать оптимальный баланс между регулированием и свободной игрой рыночных сил. Одну крайность символизирует СССР, другую – США». Фактически Леонтьев предлагал Горбачёву сменить задачу: не дерегуляция, а сильное правительство, поддерживающее частную инициативу и обеспечивающее справедливое распределение. Не получилось.

Леонтьев жёстко критикует книгу Маршала Голдмана, рекомендующую Горбачёву приступить к далеко идущей рыночной реформе, разрушающей всю систему централизованного планирования. По мнению «русского американца», огульная критика советской экономики никак не проясняет, каким образом СССР достиг в 1970-е – середине 1980-х темпов, равных американским и превосходящих западноевропейские. Четырёхпроцентный рост в 1985 году Леонтьев объясняет введением стимулирующих систем заработной платы. Это, по его мнению, означает, что частное предпринимательство – не единственный путь повышения эффективности экономики. Имеются и другие ресурсы.
В интервью газете «Правда» в 1989 году Леонтьев предупреждает, что переход «от плана к рынку» должен быть поэтапным и постепенным, а либерализацию цен можно осуществлять только при возможности их регулировать и жёстком контроле над инфляцией.
В 1992 году учёный сделал совершенно обескуражившее российских радикал-реформаторов заявление: «Спилить дерево куда легче, чем посадить саженец и вырастить его. Политический, экономический и социальный порядок в России был быстро и спонтанно разрушен. Жёсткое, но эффективное централизованное планирование позволило России достаточно быстро превратиться из относительно отсталой аграрной страны в мощную, хотя и неэффективную индустриальную державу. В конце концов, Россия оказалось способна соревноваться с США в гонке вооружений! … Теперь России потребуется как минимум 70 лет, чтобы построить эффективную рыночную экономику. Разрушить рынок, заменив его командно-административной системой, очень легко. Куда труднее построить эффективный рынок. Западным странам понадобилось семь веков, чтобы достичь нынешнего уровня развития общества. Хотя Россия нашла свою роль в мировом разделении труда, эта роль ограничена поставкой сырьевых ресурсов… Главная проблема, с которой столкнулась Россия – плохое качество менеджмента».


Российские власти предпочли Леонтьева не услышать. Куда выгоднее было продолжать курс «шоковой терапии», обещая гражданам скорый рост благосостояния как результат «торжества рыночной экономики». Реформой предприятий Минэкономики реально занялось лишь в 1996–97 годах, да и то не особенно активно.
В 1996-м Леонтьев вместе с другими американскими экономистами, лауреатами Нобелевской премии (Кеннэтом Эрроу, Лоренсом Кляйном, Джеймсом Тобиным, Робертом Солоу) и пятью коллегами из России (Леонидом Абалкиным, Олегом Богомоловым, Валерием Макаровым, Станиславом Шаталиным, Юрием Яременко) подписал обращение к президенту РФ. Борису Ельцину предлагались основы новой экономической политики. Государство, доказывали американские и российские светила, должно играть значительно более важную роль в ней. Необходимы борьба с депрессией, инфляцией, утечкой капитала и другими дефектами экономики. Надо предотвратить её дальнейшую криминализацию. Уголовные элементы заполняют все «места», откуда ушло правительство. Только с помощью государства можно переориентировать инвестиции из непродуктивной сферы (спекулятивные финансы, средства роскоши) на создание производственного капитала и в социальное обеспечение. Социальные последствия текущей экономической ситуации ужасающи: увеличение бедных слоёв населения, разрушение среднего класса, неудовлетворительные показатели здоровья и т. д. Государство должно признать, что «секрет» рыночной экономики – не в частной собственности, но в конкуренции.
Увы, и это обращение тогдашние российские власти проигнорировали.

Почти через год, в марте 1997-го, в Москве должна была состояться конференция, на которую пригласили четырёх «подписантов» (Василия Леонтьева, Кеннэта Эрроу, Лоренса Кляйна, Джеймса Тобина). Конференцию отменили: зачем россиянам узнавать о губительности монетаристских экспериментов?
Хотя Леонтьев и говорил, что он не в состоянии следить за всеми событиями в бывшем СССР, ситуация на родине его очень тревожила. Представляют ли себе люди, стоящие у власти в Москве и бывших республиках СССР, часто задавался он вопросом, какое общество и какую экономику они хотят построить на руинах коммунизма и всеобщей централизации? Порой кажется, что они хотят капитализма, которого уже нет и на Западе. Но и международные эксперты ошибаются, когда думают, что перед странами бывшего Советского Союза стоит довольно простая задача, решение которой известно по учебникам макроэкономики.
За год с небольшим до кончины он ставит точки над «i» в интервью «Комсомольской правде»: «Власти не смогли создать элементарно цивилизованных условий существования для тех, с кого начинается предпринимательство... А ведь с этого надо было начинать... Нельзя было столь бездумно раздавать остатки, пусть отсталой, но всё ещё мощной советской экономики». «Нужно ли вмешательство государства в экономику? Да, в той мере, в какой это поощряет цивилизованное предпринимательство».
Таким образом, в выступлениях Василия Леонтьева в 1990-е были обозначены контуры новой социально-экономической политики для России. К сожалению, увидеть, как исполняются его заветы, ему не удалось: 5 февраля 1999 года выдающийся учёный скончался.



Комментарии

Популярные сообщения из этого блога

Список литературы от Андрея Фурсова

Загадка власти в Японии

Андрей Фурсов - Время Босха